То, что все течет, и все изменяется ни для кого не является открытием.     Желание новизны, в наше время, как будто, достигло своих пределов. Мы стремимся к новому во всем: от новизны предметов и событий, до научных открытий, дающих ключ к новому миропониманию.

Новая одежда, новые книги, музыка, предметы быта, наконец, новые знакомства и новое общение.… На помощь людям приходят достижения технической мысли: телефон, интернет, мобильная связь, телевидение, и т.д. Расстояния при этом не имеют никакого значения, а волшебный мир рекламы обещает людям все новые и новые возможности.

Виртуальное общение становится альтернативой реальному. А общественные места – кафе, рестораны, клубы, становятся местом встреч. В домашнюю обстановку, как чисто интимное пространство, стараются ограничить доступ, подчас даже друзьям.

Роль мемориальных музеев, исходя из выше изложенного – очевидна. Наш город известен во всем мире не только большими музеями – главными сокровищницами национального и мирового наследия – Эрмитажем, Русским музеем, музеем Этнографии, но и замечательными мемориальными музеями. Музеи-квартиры А.С.Пушкина, Н.А.Некрасова, А.А.Блока, В.В.Набокова известны всем не только в нашем городе.

Эту прекрасную традицию — организации и содержания мемориальных музеев поддерживает Российская Академия художеств. К Научно-исследовательскому музею Академии художеств относятся, как филиалы, несколько мемориальных музеев – это дом музей И.Е.Репина Пенаты в поселке Репино, музей-квартира И.И.Бродского на площади искусств, музей-квартира С.Т.Коненкова в Москве, а также относительно недавно организованные музей-дача П.П.Чистякова в Царском Селе (г.Пушкин) и музей-квартира А.И.Куинджи, находящийся по адресу Биржевая линия Васильевского острова, дом 1/10.

Насколько тесно связаны друг с другом личная жизнь художника и его творчество? Часто задаем мы себе этот вопрос. Интересны ли для нас бытовые и житейские мелочи, в которых протекала жизнь выдающихся людей? Если поставить цель – «перемывать косточки», то для кого-то, быть может, это является самым важным. Но тогда не имеет смысла углубляться в историю, достаточно взглянуть на жизнь своего соседа или узнать кое-что из средств массовой информации о скандальных подробностях из жизни очередной «звезды».

А если рассматривать личную жизнь человека как часть культурной атмосферы своего времени?

И в этом немалую роль могут сыграть мемориальные музеи ученых, писателей, художников. Ярким образцом научного подхода в формировании мемориальной экспозиции явилась состоявшаяся в 2005 году в Государственном Эрмитаже выставка, посвященная жизни и деятельности К.Г.Маннергейма, над которой долгое время работали российские и финские специалисты. Их труд увенчался успехом…

Роль мемориального музея – особая. Сухие факты истории представляются в новом свете, история, жизнь человека, оставившего след в нашей памяти, становится, как будто ближе, и он воспринимается нами не как отвлеченный персонаж, уже сошедший со сцены, а через эффект присутствия.

Посещение мастерской художника, само по себе являются запоминающимся событием, для людей далеких от искусства, но, в то же время, им интересующихся. Для художника тоже очень важно посещение мастерской его коллеги, товарища, так сказать, собрата по ремеслу. Ведь мастерская художника – это его аура, то, что его характеризует его как мастера, его миропонимание и мировосприятие. Для художника очень важно учиться у мастеров, как классиков, так и своих друзей и современников, и, наоборот, в случае мемориальных мастерских-музеев, эти уже ушедшие классики, как будто, становятся друзьями и коллегами, к ним приходят поразмышлять, посоветоваться, зарядиться творческой энергией.

Мемориальные музеи-мастерские художников, созданные, как филиалы Научно-исследовательского музея Российской Академии художеств дают нам эту уникальную возможность. Да, безусловно, они разные, как и мастера, которых они представляют. Музей-усадьба И.Е.Репина «Пенаты», музей-дача П.П.Чистякова в Царском Селе обрисовывают перед нами обстановку самого жилища художников, их мастерские. На стенах — фотографии друзей, родственников, одним словом, тех людей, которых принято называть кругом близкого общения, рисунки, картины хозяев дома, также других художников, которые бывали здесь. Музей-квартира И.И.Бродского, ценна для нас не только как музей-квартира замечательного человека и выдающегося мастера и деятеля искусств, но и коллекцией художественных произведений, которые сам Бродский собирал всю жизнь. Многие из них – уникальны, это своего рода образцы для художников, которые находятся в начале творческого пути.

Музейная экспозиция в квартире А.И.Куинджи сформировалась относительно недавно, в 1994 году. Трудность ее формирования состояла в том, что в отличие от вышеназванных музеев, почти ничего не сохранилось из предметов домашней обстановки и личных вещей А.И.Куинджи. Сотрудниками музея была поставлена благородная задача – отдать долг благодарности человеку, чьим жизненным правилом стала помощь всем тем, кто в ней нуждается.

Жизнь Архипа Ивановича Куинджи нельзя назвать легкой и безоблачной. Много пришлось испытаний на его долю. Родился он в бедной семье, рано лишился своих родителей, его взял на воспитание старший брат, и о том, что такое тяжелый труд художник знал не понаслышке, но стремление к прекрасному было у него с детства. Он шел к своей мечте и, впоследствии помогал тем, кто стремился постичь прекрасное. Нелегким был его путь до Петербурга и Академии художеств. Еще юношей, восхищенный полотнами И.К.Айвазовского, Куинджи прошел пешком путь от Мариуполя до Феодосии, вместе чумаками, так называли тех людей, которые занимались торговлей и доставкой товаров, в частности, соли. О жизни Архипа Ивановича в Феодосии мало что известно. Бесспорно одно – учеником великого мариниста он не стал, по одним свидетельствам, он не застал маэстро дома, т.к. он был в отъезде. Согласно другим воспоминаниям, уровень мастерства юноши не достиг того уровня, чтобы Айвазовский готов был заниматься с ним, увенчанному лаврами мастеру было бы интересно обучать более подготовленного ученика. Существует предание, согласно которому, Айвазовский выразил мнения вслух о способностях пришедшего почитателя его таланта, а оно было нелицеприятным для начинающего художника. Он считал, что всех способностей юного «ходока» хватает только на то, чтобы красить заборы. И Архип, проживая в сарае во дворе, красил заборы на участке великого мариниста. Настоящие же, первые серьезные уроки художественного мастерства дал ему ученик Айвазовского – К.Фесслер. В Мариуполь пришлось вернуться. Но мечта стать подлинным мастером своего дела все еще жила в нем, и день ото дня, вера в то, что он может и должен достойно проявить и выразить себя в искусстве, только крепла.

В начале 60-х годов она привела А.И.Куинджи в Санкт-Петербург. Он становится вольнослушателем Академии художеств.

Как и любому человеку из глубинки освоение новой для него столичной среды, безусловно, давалось нелегко, поскольку велика была дистанция между жарким солнечным Мариуполем и его окрестностями, простонародным окружением и блестящим прекрасным и холодным аристократичным Санкт-Петербургом. Трудности испытывал Куинджи и в плане общеобразовательной подготовки. По сути, он был полуграмотным молодым человеком, получил ли он полноценное начальное образование, неизвестно. И даже когда ему должны были дать в 1868 году звание классного художника за картину «Татарская сакля в Крыму при лунном свете», то возникли проблемы со сдачей экзаменов по общеобразовательным, техническим предметам (истории искусств, перспективе и т.п.). Руководство Академии пошло на уступки, разрешив сдавать экзамены по сокращенной программе.

Так поступили не только с А.И.Куинджи. Были и другие подобные случаи. Академия художеств постепенно, хотя и очень медленно менялась, отходя от традиционных установок классицизма, и набирая в число своих студентов, молодых людей из числа разночинных элементов. А выступление группы художников, во главе с И.Н.Крамским, которые добивались равноправия сюжетов на чисто бытовые темы, отражающие жизнь народа с высокими жанрами исторической и религиозной живописи, определило развитие русского искусства на ближайшие десятилетия и появление новой эстетики. Это было время горячих споров и в искусстве и в политике. А.И.Куинджи, как будущего художника все это не оставляло равнодушным. Каково будет его место в искусстве и в жизни, будет ли он настоящим мастером, как быть дальше и в материальном плане? Ведь у него не было ни финансовой помощи, ни материальной поддержки. Все это наводило его на нелегкие раздумья. Один раз он даже принял для себя жесткое и принципиальное решение уйти из Академии и из профессии художника. Тогда с большим трудом его нашел В.М.Васнецов в мастерской фотографа, куда А.И.Куинджи пошел работать ретушером, нашел и уговорил вернуться.

И.Е.Репин писал о нем: «Тогда жизнь учащейся искусству молодежи лепилась на чердаках Академии художеств, где скромным бедняком появился и А.И.Куинджи. И появления его в начале никто и не заметил. Он был с большими недочетами в образовании, односторонен, резок и варварски не признавал никаких традиций, — что называется, ломил вовсю и даже оскорблял иногда традиционные святыни художественного культа, считая это устарелым… До всего он доходил собственным умом». [1,с.319-320] Но, при всей своей резкости и категоричности, он был честен и человечен, как бы ему тяжело не приходилось, всегда старался помогать людям, которым было хуже, чем ему самому. К нему стремились многие, его любили за открытость, искренность и бескомпромиссность. Одной из первых его квартир в Петербурге была квартира, хозяйкой которой была некая Мазаниха, на углу Большого проспекта и пятой линии Васильевского острова. Она всегда была открыта для его товарищей – студентов Академии художеств. На оставшихся у многих в памяти чаепитиях горячо обсуждались интересующие всех события в общественной жизни и в искусстве, велись споры, касающиеся важных вопросов. Все собравшиеся чувствовали себя единой, большой семьей.

И.Е.Репин указывает еще один адрес А.И.Куинджи – дом Гребенки на углу Большого проспекта и шестой линии Васильевского острова. Там в свое время также находилась квартира и мастерская художника.[1.с.326] Это был другой период жизни мастера – пора его широкой известности и всеобщего признания. Увидев на выставках его как будто изнутри светящиеся полотна, люди стремились узнать секрет этой светоносной живописи. «К дому Гребенки, на углу Шестой линии у рынка, к высокой лестнице квартиры, где жил Куинджи, то и дело подъезжали извозчики с седоками. Эти взбирались по крутой лестнице на самый верх и звонили к колдуну. (Колдуном называли А.И.Куинджи из-за невозможности разгадать секрета его красок и манеры живописи – авт.) Наплыв был так велик, что Куинджи вывесил, наконец, объявление: «Никого не принимает». [1. с 226].

Говоря, современным языком, приобретение «звездного статуса» не вскружило голову мастеру. В своем быту он не стал тяготеть к роскоши, как это было, например, у И.Н.Крамского..

Став одним из признанных лидеров в русской пейзажной живописи А.И.Куинджи всегда помнил о годах своей бедности и мытарств, не держал обиды на тех, кто, возможно, сам того не осознавая, доставил ему неприятные минуты в жизни. К примеру, он никогда не отзывался с обидой об И.К.Айвазовском, который в свое время не высказал восторга по поводу его первых художественных «творений». У него не было стремления «взять реванш» за бедные, и, даже, нищенские годы, излишне роскошествуя, скорее наоборот, он обладал природной, в хорошем смысле слова практической сметкой.

В 1873 году он женился на В.Е.Кетчержи, девушке из состоятельной купеческой семьи, которую он любил много лет. Он и здесь проявил свой гордый, независимый и целеустремленный характер, и только когда он материально встал на ноги, почувствовал себя в состоянии содержать семью, только после этого он объявил и исполнил свое решение. Из Мариуполя он привез свою молодую жену в С.Петербург. Они сняли квартиру. Обстановка в ней была скромная, вещи куплены по случаю, на распродажах. Единственная дорогая вещь – свадебный подарок невесте – рояль, на который Архип Иванович долго копил деньги. Их супружеская жизнь отличалась удивительным взаимопониманием и духовным единством. Вера Елевфириевна – жена художника, настолько прониклась важностью и значительностью ежедневной работы своего мужа, что помимо уборки квартиры и мастерской (слуг Куинджи никогда не держали), обтирала пыль с каждого тюбика масляных красок. Картины Куинджи очень дорого продавались, за них   платили во много раз дороже, чем портреты И.Н.Крамского и пейзажи И.И.Шишкина, считавшимися очень успешными художниками.

Высокий полет творческой мысли и практичность сочетались характере художника. Архип Иванович всегда хотел иметь мастерскую на верхнем этаже, с выходом на крышу, чтобы кормить птиц, к которым он был нежно, почти по-отечески привязан. Как-то раз он узнал о продаже домов №№ 39, 41 и 43 по 10-й линии Васильевского острова. В одном из этих домов как раз и была такая квартира с выходом на крышу и с широким панорамным обзором. Сложность состояла в том, что эти три дома были выставлены на продажу как единое и неделимое домовладение. И, разумеется, цена была не маленькой, все-таки продавались три дома вместе! Ради мастерской А.И.Куинджи готов был пойти на все. Сначала он соглашался купить эти три дома, потом отказывался, и, наконец-то он окончательно согласился, вложив почти все имеющиеся у него деньги.

Художник стал домовладельцем. В квартире с мастерской своей мечты он жил, а остальные квартиры сдавал. Как хозяину домов ему приходилось вникать в бытовые, или, как сейчас говорят, коммунальные проблемы, ведь он во многом отвечал за условия жизни своих жильцов. Целеустремленность характера давала о себе знать. Ему даже нравилось до многих вещей доходить своим умом, начиная со столярных и плотницких работ по дому, решения школьного задания по алгебре, которую он никогда не изучал, заканчивая самостоятельным обучением игре на скрипке и поиском новых художественных средств выразительности в своих полотнах.

Как потом сам признавался художник, домохозяин из него получился плохой, и не потому, что он запустил домовое хозяйство, а потому, что он никак не мог требовать деньги из должников, еще, к тому же, среди квартиросъемщиков было немало художников. А людей попавших в трудные жизненные обстоятельства Куинджи всегда жалел и старался им помочь. Очень часто, он передавал деньги не сам, а просил об этом кого-нибудь, чтобы нуждающемуся в помощи человеку не было неловко перед своим благодетелем, да и сам считал помощь другим людям делом естественным. На его похороны придет много людей – от Великой княгини до уличных нищих, которые будут вспоминать Архипа Ивановича, как родного человека.

Дома эти все же пришлось продать. Проданы они были с большой для Куинджи выгодой, т.к. в конце 90-х годов XIX века цены на недвижимость значительно возросли. Но, в связи с продажей домов, пришлось, естественно, расставаться и с мастерской.

В 1898 году А.И. и В.Е.Куинджи поселяются в доме в Биржевом переулке (современный адрес – Биржевой переулок 1/10, угол набережной Макарова и Биржевого переулка). Дом этот уникален, как и своим внешним видом, так и своей историей. Он огромен по своим размерам, его фасады выходят на набережную, Биржевую линию, а также Биржевой и Волховский переулки. Очень много окон выходит в огромный внутренний двор. Хочется просто ходить, исследуя этот архитектурный феномен, его окна, его парадные, а также его непростую внутреннюю планировку.

История строительства дома в Биржевом переулке начинается с 1842 года. Первый вариант дома был построен архитектором А.Х.Пелем. Тогда этот дом принадлежал купцу П.Меняеву. В 1879 году он переходит в собственность купцов Елисеевых, хозяев знаменитого продовольственного магазина на Невском проспекте. Прошло более 30 лет со времени первоначального строительства, и естественно, новое время порождает новые потребности для жильцов и хозяев, и дом реконструируется по проекту архитектора Л.Ф.Шперера. Появляется дополнительный, четвертый этаж. В 1887 году архитектор А.Ф.Барановский делает надстройку над четвертым этажом, хорошо видную со стороны набережной и Биржевой линии. Именно здесь находилась мастерская А.И.Куинджи. Она была сделана по всем правилам, и как нельзя лучше соответствовала условиям работы художника. Огромное, 150 кв.м. помещение, стены, высотой примерно 6 м., верхний свет. А из окон, величиной почти во всю стену окон открывается роскошная панорама на Неву, Петропавловскую крепость, Биржевой мост.

С этим домом была связана жизнь не только Архипа Ивановича Куинджи. В разные годы в нем разное время жили многие известные люди. В 1840-х годах во время своего приезда в С.Петербург из Воткинска, в этом доме останавливались родители П.И.Чайковского. Много художников жило здесь, так что этот дом можно по праву назвать домом художников. Историки С.Петербурга, проведя, свои исследования, даже определили, кто из них какую квартиру занимал.

Квартира № 27 была арендована в 1886-1892 году А.К.Беггровым, квартира № 26 – Е.Е.Волковым(1885-1904), квартиру № 9 занимал М.П.Клодт (1869-1909), в квартире № 39 жил Г.Г.Мясоедов., в квартирах № 5 и 8 жил последние годы своей жизни И.Н.Крамской (1869-1887). Здесь же с 1897 по 1910 гг. проживал А.И.Куинджи. Из этой квартиры по его желанию был сделан вход в мастерскую над четвертым этажом. Из мастерской был выход на крышу, где художник предавался своеобразному отдыху – кормил и лечил окрестных птиц. А птицы ждали его, зная, время, когда Архип Иванович должен был выйти покормить и «пообщаться» с ними.

Этот дом художника волне можно было назвать «полной чашей», не потому, что его хозяин обладал большим материальным богатством. Быт А.И.Куинжди был очень скромным, почти аскетичным. Архип Иванович и Вера Елевфириевна приобретали вещи по случаю, исходя из своих насущных жизненных потребностей. Единственным предметом роскоши был рояль, принадлежавший Вере Елевфириевне, — свадебный подарок Архипа Ивановича. В квартире часто проходили музыкальные вечера. Много друзей приходило послушать музыку, да и сам Архип Иванович самостоятельно обучился игре на скрипке, но играл только в очень узком кругу самых близких, и то по многочисленным просьбам.

В гостиной сейчас мы можем видеть фотографии А.И.Куинджи разных лет, а также фотографии с рисунков И.Е.Репина и В.М.Васнецова. Единственный живописный портрет, хранящийся в музее – портрет Куинджи, работы И.Н.Крамского конца 1870-х годов. В соседней с гостиной комнате, на стене – рисунок И.Е. Репина, изображающий А.И.Куинджи за игрой с шахматы. Художник очень любил проводить время за партиями, и любимым его партнером по игре был Д.И.Менделеев, который также любил беседовать с художником. Он часто сюда приходил еще и потому, что его служебная университетская квартира находилась очень близко. Выдающегося ученого и выдающегося художника связывали также и общие интересы. Они вместе экспериментировали над составом красок. Да и сам Дмитрий Иванович интересовался природой его художественного таланта, цветовосприимчивостью мастера. Он даже исследовал своим специальным прибором зрение нескольких художников, в том числе и Куинджи, и пришел к мнению о том, что глаз Архипа Ивановича наиболее тонко чувствует цвет.

Несколько фотографий отражают «академический» период деятельности художника, т.е. то время, когда он вел пейзажную мастерскую. С 1893 года А.И.Куинджи – действительный член Академии художеств, а в 1894-1897 гг. он является руководителем пейзажной мастерской. Преподавал Куинджи в Академии всего три года, но этот период в жизни Академии художеств, был периодом демократических нововведений и преобразований. Были приглашены в качестве преподавателей художники-передвижники, такие как И.Е.Репин, А.И.Куинджи, И.И.Шишкин. Да и сами цели и задачи подготовки специалистов в Академии несколько изменились. Одной из первоочередных задач стала подготовка квалифицированных преподавателей рисования в школы и гимназии России. С развитием промышленности требовались хорошие специалисты «среднего звена», рисовальщики, чертежники, соответственно требовались хорошие преподаватели рисования, способные научить своих учеников правильно нарисовать предмет, рисование приобретало прикладной характер.

Несмотря на то, что А.И.Куинджи в качестве преподавателя Академии пробыл недолго, многие его ученики на всю жизнь запомнили его уроки. Методика его была на первый взгляд очень проста, но в ней заключалась жизненная мудрость настоящего педагога. А.И.Куинджи никогда не вмешивался с самого начала в работу своих учеников, давая им, насколько возможно, изобразить то, что каждый из них хотел выразить в своем пейзаже. И только тогда, когда ученик сам испытывал трудности в работе, Архип Иванович показывал ему, как добиться той или иной задачи, как усилить цветовое звучание и образность пейзажа.

Его любили и уважали за то, что он с уважением относился к каждому из учеников, воспитывая в них настоящих художников, людей, любящих свою Родину и родную природу. Судьба распорядилась таким образом, что у художника не было собственных детей, и к своим ученикам он относился как к детям, переживая буквально за каждого из них. Так, вскоре после своего ухода из Академии художеств, он устроил всем желающим, ученикам пейзажной мастерской поездку по Европе с посещением известных европейских музеев, неоднократно брал с собой на пленэры в Крым, где им был куплен участок земли.

В 1908 году им было создано общество его имени. Уставный капитал его составлял 150 тысяч рублей, ему же принадлежали и крымские земли художника. Такие известные художники как В.Е.Маковский, Н.К.Рерих, А.А.Рылов, Н.И.Химона, В.А.Зарубин, А.А.Борисов, В.А.Беклемишев, А.В.Щусев, Ф.Ф.Бухгольц, К.Е.Крыжицкий , входили в состав общества им. А.И.Куинджи. Целями и задачами общества были поддержка молодых талантов путем материальной поддержки начинающих художников, проведение конкурсов, выявляющих талантливые работы, за которые давались премии. Таких премий при жизни мастера было 24 в год. Наиболее удачные работы приобретались обществом и передавались в провинциальные музеи. А.И.Куинджи хотел построить выставочное помещение, где бы проходили выставки разных художественных обществ, художников, придерживающихся разных направлений в изобразительном искусстве. Выставки общества им Куинджи проходили на Малой Морской, 17. В выставочном зале также выступали артисты – приглашенные знаменитости. Здесь бывали Константин Собинов, Федор Шаляпин, Ольга Преображенская. В 1917 году общество, созданное для народа и его просвещения лишилось своих средств по причине национализации всех банков и всех капиталов. Но оно существовало почти полтора десятилетия, до 1931 года.

А.И.Куинджи, давая дорогу другим художникам, делясь с ними секретами мастерства, был самокритичен к самому себе. Начиная с 1881 года, находясь па пике своей славы и известности, он перестает выставляться, полагая, что все самое важное, что он должен сказать своим творчеством, он уже сказал. Для многих друзей-художников и ценителей творчества мастера это стало своеобразным шоком. Как можно было добровольно уйти в тень? Но А.И.Куинджи, отойдя от выставочной деятельности, не прекратил работу, которая, в основном, шла в направлении творческих поисков и самоусовершенствования. И только, спустя 20 лет, в 1901 году, он с трепетом и скромностью начинающего, решился показать своим ученикам то, над чем он работал эти двадцать лет. Ученики были для него не просто благодарными учениками, но и наилучшими друзьями и собеседниками, не взирая на возраст.

А,И.Куинджи обладал редкими и уникальными качествами, возможно, даже утерянными в наше время – умением учить и учиться самому, не держать ни на кого зла, быть независимым в своих суждениях и справедливым, никогда не унижать других людей, не делать что-либо, им в отместку, даже, не смотря на то, что они доставляли ему много неприятностей. Именно так поступил он, когда ему пришлось уйти из Товарищества Передвижных художественных выставок. Поводом к уходу послужила статья М.П.Клодта с ложными обвинениями в его адрес. Он ушел из общества, как из организации, хотя с большинством художников-передвижников он сохранял дружеские, и, даже близкие отношения, например, с И.Е.Репиным, И.И.Шишкиным, И.Н.Крамским.

В определенной степени, такому поведению художника способствовала и его материальная независимость. В одной из комнат музея-квартиры, на стене, мы можем увидеть текст завещания. Разумность и продуманность его поражают. Общий капитал, которым обладал А.И.Куинджи, составлял 453 тыс. рублей. 10 тыс. рублей художник оставлял церкви Богородицы в Мариуполе на школу своего имени, 5 тыс. рублей – племяннику, 4 тыс. рублей – племяннице, по 1 тыс. рублей – детям племянника. 423 тыс. рублей составлял неприкосновенный фонд, 150 тыс. рублей из его капитала находилось в кассе императорского двора. На проценты от этого капитала, а именно 24444 рубля, существовало общество им.А.И.Куинджи, часть этой суммы, а именно, 2500 рублей в год выплачивалось на содержание В.Е.Куинджи. Картины мастера также должны были принадлежать после его смерти обществу. В случае закрытия общество все его капиталы и доходы с них должны были быть переданы в кассу императорской Академии художеств. Движимое имущество доставалось по завещанию его жене – Вере Елевфириевне.

Как уже было сказано, ничего из подлинных вещей квартиры и мастерской А.И.Куинджи не дошло до наших дней. После смерти мужа Вера Елевфириевна, съехала с квартиры, сменив ее на более скромные апартаменты. Мебель, купленная по случаю, сменила не одного владельца, особой ценности по тем временам она не представляла. Не дошел до наших дней также знаменитый рояль хозяйки дома, без которого не обходились музыкальные вечера. Осталась одна кушетка в мастерской художника, очень похожая на ту, которую мы видим там же, на фотографии, расположенной, на стенде, возможно, она составляла часть обстановки.

В одной из комнат музея-квартиры А.И.Куинджи открыта постоянная выставка даров музею. Здесь же, помещен список дарителей, а также подаренных предметов. Видное место в этом списке занимает профессор В.Ф.Загонек, отдавший в дар музею 61 предмет – коллекцию, связанную с деятельностью общества им. А.И.Куинджи: уставы, отчеты общества, рисунки А.Р.Эберлинга. Реставраторы Научно-исследовательского музея Академии художеств С.Н.Грива и Т.И.Рыбакова передали картину Г.Г.Мясоедова «Бегство Григория Отрепьева из корчмы на литовской границе».

После смерти А.И.Куинджи квартира сменяла многих хозяев. С 1911 по 1921 гг. здесь находилась радиологическая лаборатория В.И.Вернадского. Затем, как и многие дореволюционные квартиры, она пережила периоды «уплотнения». Жилые помещения стали частью одной большой коммунальной квартиры, а площадь мастерской (почти 150 кв. м) была поделена одновременно между двумя или тремя художниками. В разное время здесь работали Т.Богатырева, Н.Рябинин, В.Прошкин, Р.Вовкушевский. Сотрудники музея рассказывали интересную историю, как в 90-х годах музей посетила дочь одного из художников, ныне живущая в США. Она вспоминала рассказ ее родителей художников, как ее, совсем крошкой принесли в эту мастерскую, где они жили и работали из роддома.

Музей-квартира А.И.Куинджи здесь был открыт в 1994 году. Это было непростое время для нашей страны в целом и С.Петербурга, в частности. С точки зрения обывателя, можно было бы по-разному оценить это событие. Отремонтировать, и отреставрировать квартиру и продать, как элитное жилье, или кому-то дать безвозмездно за особые заслуги, или использовать еще каким-то образом, не создавая музей, т.к. музеев в нашем городе, вроде бы, и так достаточно. Но все-таки, все чаще приходит в голову постоянно существующее правило-аксиома, о том, что не хлебом единым жив человек. И спасибо тем людям, кто работал над экспозицией этого музея, потому что, дающему человеку, каким был Архип Иванович Куинджи, Бог возвращает все с лихвой обратно. И, эта дань – наша память.

В этом году исполняется сто лет с того дня, как не стало мастера. Значение его творчества для истории русской живописи, предельно ясно определил в своей статье о нем А.Н.Бенуа: «Для русской живописи необходимо было появление своего Моне — такого художника, который бы так ясно понял отношения красок, так точно бы вник в оттенки их, так горячо и страстно пожелал бы их передать, что и другие русские художники поверили бы ему, перестали бы относиться к палитре как к какому-то едва ли нужному придатку. Краски в русской живописи, со времен Кипренского и Венецианова, перестали играть самостоятельную, значительную роль. К ним сами художники относились как к своего рода официальному костюму, без которого, только из предрассудка, неприлично предстать перед публикой. Все картины академического и передвижнического лагеря до 80-х годов, за редкими исключениями, были, в сущности, или пестрыми, безвкусными по своей нарядности изделиями (Ив. Соколов, Мещерский, Зичи, К. Маковский), или туго, тускло, блекло раскрашенными рисунками. Исключениями (подтверждающими, впрочем, правило) можно считать яркую «Тайную вечерю» Ге, два-три этюда Ф. Васильева и картины Репина и Семирадского. Роль русского Моне, показавшего прелесть самой краски, открывшего законы ее вибрирования, ее звона, сыграл в русской живописи, toute proportion gardee, Архип Куинджи. Его эффектные, яркие и ясные картины прямо ошеломили апатичную, тоскливо-приличную русскую публику и вызвали в свое время такие же ожесточенные споры, столько же волнения, восторгов и негодования, как и выставки Верещагина». [2, А.Н.Бенуа]

Свет и ясность его картин и его души не потеряют своей яркости и не потускнеют со временем, как и не потускнеет свет души великого мастера, идущий через оставленные людям сокровища своего искусства.

Литература и использованные материалы.

1. Репин И.Е. Далекое близкое. Л., Художник РСФСР, 1986. – 488 с.
2. Материалы сайта:

http://kuinje.ru/kuinji_articles.php. Последний вход — 12.07.2010-07-09

Сайт рекомендован для просмотра и изучения научными сотрудниками музея-

квартиры А.И.Куинджи.

Автор выражает благодарность коллективу Научно-исследовательского музея Российской Академии художеств и музея-квартиры А.И.Куинджи за помощь и консультации.

.